Врага искали и нашли, и ожидаемо им оказалась церковь. Причём Русская православная. Ну, хоть бы кто помянул католиков или буддистов. Или старообрядцев. Между прочим, их тоже прилично. Но вот приходят православные, да и прикладываются к реликвиям во время коронавируса. А что, в остальное время вирусы в отпуске? И между прочим, специальный служащий в храме следит за чистотой реликвий. В кафе ходите? Кофий из чашки пьёте? А вам рассказать, кто до вас из этой чашки пил, и чем болел? 

   И уж совершенно глупо ссылаться на запрет массовых мероприятий. Для тех, кто не в курсе, поясню — массовые мероприятия проводятся по разовому разрешению местных властей, и власти же в случае чего отвечают. Будь то концерт, будь то футбольный матч. Организатор подаёт заявку, выполняет целый перечень необходимых условий и согласований, и ждёт ответа. И муниципалы могут, и имеют полное право эту заявку в случае чего отклонить, или отозвать уже подтверждённую — шея всё-таки дороже. На массовом мероприятии принимаются и соответствующие меры безопасности — и по антитеррору, и по ЧС. Когда у нас в «Олимпе» проходит концерт, у центрального входа дежурит пожарка и «Скорая помощь», так — на всякий случай. Не говоря о патруле с собаками. 

   Что же касается богослужений, то они, к сожалению борцов, массовыми мероприятиями не являются. Как не являются массовыми мероприятиями посещения магазинов и проезд в общественном транспорте. Не только в метро, но и в автобусе, троллейбусе, трамвае легко собирается полсотни человек. Самолётов с меньшим числом мест практически нет, и в плацкартном вагоне мест больше. Не говоря уже о вокзалах, аэропортах и электричках. Продолжают работать музеи, и здесь я ехидно замечу — а храм Христа-Спасителя до сих пор не в ведении РПЦ, и обращение не по адресу — о закрытии звоните в минкульт. Правда, в Краснодаре обсуждают возможность закрытия ТРЦ и кафе. И в храме больше пятидесяти человек собирается разве что по праздникам, а до Пасхи пока далеко.

   И нужды в подобном пока нет. В Краснодаре всё идёт своим чередом. Вчера попались два-три человека в масках, а остальным, видимо, уже не хватило. Хотя эти два-три по весне попадаются в любом случае. На Кубани запрещены мероприятия более ста человек, а поэтов и рокеров в любом случае столько не соберётся. Все наши тусовки актуальны. Есть чихающие и кашляющие, но с нашей весной это не диво. Каждый год так.

   Сколько мы успели пережить концов света… Почему — никто не знает, но все готовились. И я готовился! Торжественно отметил очередной конец света, потом годовщину, потом вторую. Всё равно — что День шахтёра отмечать, что конец света. А народ торжественно обносит полки магазинов. Логика — конец света, когда тебе в принципе уже ничего не нужно, надо встречать с переполненной кладовкой. Или свершаем последний шоппинг? Любой маркетинговый ход хорош.

   Если конца света нет — нужен вирус. Который китайцы запустили, чтобы сократить собственное население. Сколько там население в Китае? А сколько погибших от вируса? И Китай аккуратно с заразой уже управился. А обычный грипп сколько людей в год прибирает? Тот самый, что можно перенести на ногах, крепко закинувшись аспирином? Подсчитайте, прослезитесь. Инфаркты и инсульты тоже особо никого не пугают; не страшит и онкология. Хотя ВОЗ, который и ныне там, пару раз предупреждал об опасности этих болячек. Но — информационной накачки нет, никто по магазинам не бросился. 

   Есть такая штуковина — страшилки. Чтобы смотреть и бояться. Как котёнок Гав — грозы. В 90-е носились со СПИДом, снимали рекламу, стращали народ. Сколько от СПИДа умирало? А от вирусных гепатитов? Но нет, один раз была социальная реклама о гепатитчиках. И всё. А центры Анти-СПИД, а всевозможные акции… От СПИДа лекарства нет? А сколько в мире есть болезней, от которых в принципе до сих пор никакого лекарства? Как-то живём. 

   Много чего нас убивает, и никак не делает сильней. Например, автокатастрофы. В конце 80-х и этой темой стали народ стращать. Потом всё потихоньку сошло на нет — автопроизводители надавили, да и нефтедобытчики. Города встали в пробках, народ берёт в кредит китайские и корейские консервные банки, а народ по-прежнему бьётся. Вроде и штрафы увеличили, и правила ужесточили, и экзамены усложнили. И никакого пугания.

   Золото рулит. И ещё немножко — серебро.

  Тяжеловато коллективные дела делать в одиночку. В экипаже на то и задачи распределены. Один рулит, другой за курсом следит, третий за двигателями, четвёртый — эфир слушает… Но на старте выясняется, что один не приехал, а другой — медосмотр не прошёл. А лететь надо. Вот и летите вдвоём. А где-то на полпути выбывает из строя и второй. Летишь один. Потому, как лететь кому-то надо.

  Не то, чтобы мне нравилось подобного рода кино. Тем более — современное. Даже если и снято по мотивам старых авторов. Любую прекрасную идею можно убить. Легко! Но сцена подготовки к побегу заслуживает отдельного внимания.

   Главному герою воры предлагают участвовать в побеге (от таких предложений отказаться нельзя). Собственно, план простой — взорвать склад со взврывчаткой, сколько-то людей погибнет, сколько-то покалечит, и под шумок можно попробовать уйти. Главный герой — в решительный отказ: по мокрому делу не пойду. Тут же возникает один из младших, но его осаждает старший вор, обращаясь к герою: ваши предложения? Здесь главный герой вспоминает боевое прошлое, и предлагает аккуратный и надёжный план побега без убийств. 

   Посему — если кто-то с чем-то не согласен, всегда надлежит задавать вопрос: ваши предложения? Чаще всего — их нет. Либо они есть, но напоминают сказку. И в единичных случаях вам предложат нечто дельное, да ещё и лучшее. А если ничего дельного нет — шуметь не имеет смысла. Добром точно не закончится.

  Побывать в трёх местах, при суровом дефиците времени. А под занавес отработать свой номер. https://vk.com/videos295040114?z=video295040114_456239018%2Fpl_295040114_-2   Спокйоной вам ночи и приятных снов! А возможно, доброго утра...

   Есть на свете такая интересная традиция — Россию хоронить. Венки заготовят, гроб закажут, могилу выкопают. Ан нет — облом! При царе хоронили, при компартии хоронили, да и сейчас продолжают. По разным причинам. Ангиличане — те от обиды. Киплинга помните? «Русскому дозволительно оставаться самым западным из восточных, но когда он пытается стать самым восточным из западных — он невыносим.» Но если с обитателями Нового света европейцы разобрались быстро, то с Россией как-то не выходит. Но это понять можно — природные богатства стоят дорого, можно и счастья попытать. В разбое, или в нечестной торговле. Главное — они и не прячутся, прямо высказываются. Верить им можно.

   А вот погребальщиков нашей сборки понять тяжело. У кого служба не задалась, кто проворовался и спешит от закона скрыться. У кого дрязги семейные. Кто виноват? Царь-батюшка! Или коммунизм. Но в очередную войну придётся выбирать — или в соппротивление идти, и на грабёж России. Было, проходили. Ничего на свете не меняется. 

  Спящий вулкан — штука чрезвычайно коварная. А потухший — тем более. Не всегда и разглядишь, что тысячи лет назад здесь кипела лава, дышать было невозможно, а от пепла и днём темно, как ночью. А нынче — горы, покрытые зеленью, реки текут, птицы поют, зверь дикий бродит. Обжились люди, и вот уже дома выросли на склонах, и сады, и пашни… А вулкан далает пока вид, что спит крепким сном. Может, и в самом деле притворяется, а может, что спит по-настоящему, и до людей дела ему никакого нет. Поколения сменяются, разрушаются и отстраиваются города. Войны гремят на склонах. Строятся и рушатся государства. 

   Тихо на склонах. Почти рай земной. Или очередная беда — нищета, разруха. Бандита крупного ловят. Обычная человеческая жизнь. Но понемногу начинает дома потряхивать. На улицах пахнет серой, но немного. Чуть горячее асфальт под ногами — так ведь и лето жаркое. Никому никакого дела — пронесёт. Трясёт сильнее, дышать нечем, днём темно, и от жара ступить на землю невозможно. Но как бросить дом? Куда бежать? А вдруг на этом всё и закончится? 

   И рванёт в один прекрасный день. И опять — выжженые склоны, залитые застывшей лавой, засыпанные пеплом. Но время своё возьмёт, и опять пробьётся трава, и опять вырастут дома. До следующего раза.

   Редчайшее искусство, или, если хотите, дар — умение предвидеть события. Стоит открыть на краю света золотоносную жилу — и бросятся из всех уголков жаждущие наживы. Профессиональные, и обычные любители. Те, кто жизнь от самой юности потратил на походы во время очередных «лихорадок», и те, кто тихо работал на самых заурядных должностях в крупных и мелких населённых пунктах, и до времени не обнаруживал этакой червоточины в характере; но вот — соблазнился, распродал, что можно, занял, сколько терпения кредиторов хватило, и помчался, утешая домашних скорым богатством. 

   Что с таким внезапно проснувшимся любителем будет — отдельный вопрос. Но что он встретит сейчас? Сфера добычи золота ему незнакома. Что ему, собственно, для этого необходимо — тоже непонятно. На месте — толпы таких же страждущих. И толпы дельцов, почуявших запах добычи — перевозчиков, торговцев, что уверенно накручивают цену. Впрочем, и их касается золотое правило предвидения. Новичок прибыл на место. Все участки уже поделены. А золотоносных — единицы. Они очень давно раскуплены. И до горизонта — неосвоенная целина. Есть ли там золото? Как ткнуть в карту карандашом и попасть удачно? Вопрос.

   Вот вам и дар предвидения — прибыть в дикое место, первым застолбить золотую жилу, о которой никому не ведомо; пока ещё земля стоит гроши, равно и перевозка, и еда, и инвентарь. Первым прибыть в необжитой край, на который никто не обращает внимания. И набрать золота до скончания жизни. 

   Этому никто не научит. Этого не вычитаешь в книгах. Пробуй, ищи. Может, что и повезёт.

  Привычное течение жизни имеет обыкновение ломаться. Раз и навсегда заведённый распорядок меняется до неузнаваемости. Но — привыкаешь. Дискомфорт уступает место привычке… До следующего раза. А не становиться ли подобная смена привычкой сама по себе?