Ошибки прошлых лет пора исправить,

 Долги давно умершим возвратить,

 Недолго пыли над дорогой виться,

 Но не отмыть от пыли нам лица...

 Исправить в гневе писаные письма,

 Бумага пожелтела, след чернил;

 Я не хотел навек остаться с вами,

 Моя помарка, стань же ты ничьей!

  Растратив в банальности старых острот запасы,

  Ненастными днями, в попытках смысл найти,

  Прости, что и я остыл, и давно исписался,

  Пытался перо оживить, но сгорела душа...

  Гроша я не дам за своё ожившее сердце,

  Коммерция дух не спасает, карманы порвав,

  Устав от бесплодных попыток, с душой в заплатах,

  На плахе времён последнее чувство истратил.

  Я на дне колодца, и воду скорее ищу;

  Прекращу на чуть-чуть, привалюсь к стене — передышка;

  И одышка, и резь, и молотом бьёт по вискам;

  Не отдам! — и снова я грунт сухой раскопаю...

  Я не знаю, куда исчезла отсюда вода;

  Навсегда? — не вижу её, и земля сухая;

  Поднимаю пласт, но как же горько во рту;

  Как в бреду, вся вода прикатилась волной ко мне.

  В слёзной мольбе опущусь пред тобой на колени -

  Стены молчат, потемнев от косого дождя;

  Час погодя, мы уходим по улице порознь,

  Морось висит, отражая лучи фонарей...

  Вроде теплей, но прошедшего ввек не исправишь -

  Знаешь, что люди не властны над сердцем других;

  Дождь поутих, привыкать начинаю к потере,

  Вроде поверил, и понял, но всё-таки поздно. 

  Ответь на вопрос — где сокрыто последнее счастье?

  В ненастьях я рад, и счастливей меня не сыскать;

  Но — глядь! За седьмым поворотом я счастье увидел,

  Что было — так это не счастье, а детские сны...

  Увы! Я пока что не знаю, что будет далече;

  И встречу я новое, старое — нам уж мало,

  Светло мне на сердце, но будет светлей и светлее,

  Отмерял пути, где заката кончается медь.

  Быть может, мне давно пора в отставку;

  Вставать с утра, на лавочке сидеть;

  И в доминошне всё игра, на ставку;

  А всем моим делам — огнём гореть...

  Но перед смертью не вкусить покоя,

  Не надышаться, вволю не пожить;

  Не сжиться с лестью, не покинуть строя,

  Смириться с долей, раны освежить.

  Горечь осталась от чёрной золы остывшей;

  Брошенный город мерно заносит песком;

  В доме дубок ветви пустил под крышей;

  Русло реки, наверное, шло под холмом.

  Всё пронеслось быстро, следа не оставив;

  Ржавчина съела железо, у грозной воды;

  Камень дробили леса, кедры расправив;

  Памятник был бесполезным, истлели следы.

   Мы в кассу пустую стоим за счастливым билетом;

   Мы с криком стучали — окошко закрыто навек.

   Неведомый край, сокрытый, наверное, где-то,

   Там нету печали, никто не знает про снег...

   И зайцем пройти на перрон усердно пытались;

   Но трудно — свой чемодан оставить так жаль...

   Последний зелёный вагон уходит, качаясь;

   А счастье совсем и не там, где неведома даль.

  Сгинула ночь, сгинет и яркое утро;

  Сгинет покой, все перемены — за ним;

  Порвана в клочья книга, что писана мудро;

  То ли живой, то ли рассяен в дым...

  Смысла и нет, хоть бесконечен смысл;

  Время гасить пожар, и время поджечь;

  Надо в обед казнить нашу старую крысу,

  После — простить, до новых судов сберечь.

  Я ночами не сплю, и здоровье сдаёт понемногу;

  В круговерти погони за хлебом, и в куче бумаг

  Попытаюсь, избегнув злословья, осилить дорогу

  Под неведомым небом, впервые поставив свой стяг...

  И текут неизбежные строки потоком бесценным,

  Потому что на ценник совсем не осталось чернил;

  Пропуская последние крохи по трепетным венам

  Я спрошу — вот зачем? — и без сна на рассвет уходил.