Семён Петров подставил стол под люстру, и стал прилаживать верёвку к крючку крепления. Смастерил скользящий узел, набросил петлю на шею.

    — Так у тебя ничего не получится! -

   В углу комнаты, в светлом сиянии, возникла девушка в белых одеждах.

    — Почему?.. — выговорил Петров.

    — Гнилая. Не выдержит. Кто ж старую бельевую верёвку для таких целей приспосабливает? -

    — Не знал. В первый раз. -

    — Далеко не в первый. -

    — В первый раз всё настолько серьёзно. -

    — А в те? Баловство? -

   Петров задумался.

    — Честно? Не знаю. -

    — Если да, то могу дать верёвку покрепче. Чтоб уж надёжно удавиться. -

    — Неужели я настолько плох? -

    — Нет. Намного хуже. Ты такая скотина, что ещё поискать. Удавишься — все вздохнут с облегчением. -

    — Правда?.. -

    — А кому тебя жалеть? Кому ты добро сделал? -

   Висельник аж в затылке почесал от удивления.

    — Меня жена бросила. -

    — И правильно сделала. -

    — Но она не хотела ходить со мной на мальчишники, а всё хотела таскать меня по театрам. -

    — Правильно! Нечего шататься по помойкам, с такими же помойными дружками. И потом, разве это не твоя обязанность — жену сопровождать? -

    — Она вроде счастлива… Со своим новым… Разве это не моя заслуга? -

    — Нет, не твоя! Когда ты творишь зло, но оно обращается во благо — будешь наказан за зло. Когда творишь добро, а оно обращается в мерзость — неси наказание за глупость. -

    — Неужели во мне нет ничего хорошего?! -

    — Есть. Крепкая верёвка и крючок понадёжнее. -

   Висельник скинул петлю.

    — Я всё исправлю!!! Что можно… — и притих.

    — Ох, сомневаюсь я… — вздохнула девушка. — Но если надумаешь — всегда помогу. И верёвку покрепче принесу, и даже стул из-под ног выбью. Поглядим, насколько и этой решимости всё иправить в тебе хватит. И ума… -

   Сияние погасло. 

    — Так-с… Всё в моих руках… Только не отступать… — бормотал Петров, отодвигая стол в сторону. — Что же теперь? Попрошу-ка прощения. А дальше… дальше… -