— Ну и лето! — проворчал Авдей Амосович, поправляя кафтан. — То зимой теплынь и снег тает, то летом заморозок. Ну, положим, что зимой теплынь — и не так плохо. Хотя и деревья не в пору расцветут, да и померзнёт всё потом. -

   Во двор забрёл сосед, Абакум Михеевич.

    — Доброго здравия, Авдеюшка! -

    — Доброго, Михеич. -

   Авдей знал, что последует дальше. Всё, как по-писаному, каждый раз...

    — Эх, Авдеюшка, опять мой сводный брат напился. -

   Воцарилось молчание. Абакум продолжил.

    — Я ж ему денег на хлеб дал. Просил, говорит — голодный. Ан, он в кабаке просадил! -

   Очень давно Авдей увещевал, и даже ругал Абакума — сводный брат напивался всегда. Когда просил денег на хлеб, сапоги, рубаху...

    Но сейчас Авдей только молчал — все меры исчерпаны. И ничего больше не исправишь.

    — Я ж ему, как человеку, на хлеб! Чтоб не оголодал… -

   Теперь Абакум опять смолк. Авдей знал, что последует за этим.

    — Авдеюшка, можешь братца в дом принять? А то ж он у меня всё переломает, а ты и усмиришь… -

    — Нет. Сам и разбирайся. Верно, что у тебя душа добрая. А у меня — нет. Потому и нет. -

   Сосед постоял немного, горестно глядя на хозяина. Видимо, оценивал будущий разгром. И убрёл обратно.