Дорога уходит между холмов, чтобы скрыться за поворотом. Когда-то давно это было скоростное шоссе; теперь же асфальтовое покрытие растрескалось, местами пошло глубокими трещинами, волнами; трва, цветы, а то и мелкие деревца пробивают себе путь к солнцу, расширяя щели; следить за дорогой некому, да и незачем. Но по средней части тянется тропа. 

   День и ночь путники бредут со своими пожитками; по остаткам дороги идти удобнее, чем по целине, по лесной чаще, хотя лес и старается поглотить чужеродную нить, и корни близких деревьев приподняли дугой боковое ограждение, взломали покрытие. Кто-то идёт днём, чтобы выспаться ночью у костра; кто-то идёт по темноте, ибо днём жарко; некоторые идут в рассветные и закатные часы. На привал ютятся в тоннелях, под каплями, падающими со сводов; но это лучше, чем когда хлынет ливень. Ютятся и под мостами, что сейчас только человека и могут выдержать — с просевшими пролётами, дырами в покрытии.

   Около старых путепроводов путники стоят в нерешимости. Ржавые рельсы, почти скрытые в густой траве, но с тропой посерёдке. Железная дорога более прямая, без серпантинов, с плавными поворотами, подъёмами, спусками, не чета бывшему шоссе. Но шпалы — по ним идти тяжело. И переступать рельсы на стрелках. 

    — А долго ли идти? -

    — Кто знает… -

    — А куда вообще идём? -

    — Говорят, там ещё с прошлых лет почти ничего не изменилось. -

    — Брешут! Кабы так — чесали б мы сейчас пешедралом? -

    — Да кому ты нужен! Персонально за тобой посылать. Ничего, дойдёшь. -

    — Дойдём, положим. А дальше что? -

    — Заживём, как в сказке? -

    — Никто не видел. Может, похуже, чем у нас. А может, что и нет ничего. -

    — Дурные вопросы… Как дойдём, так увидим. -

   И снова идут путники — кто под палящим солнцем, кто по утреннему холодку, кто по вечерней прохладе, а кто и ночью. Мимо спящих на привале, мимо обедающих. 

  Вроде бы в конце пути должно стать лучше. Но никто этого не видел. И никто не возвращался.