Прохор Матевеевич Сокольников блаженно откинулся в кресле. Завтрак переваривался под сердцем, давая тепло. Серые тучи затянули небо, пасмурно, мимо окна пролетают хлопья мокрого снега. Зазвенел звонок.

  — Ну, кто там, в такую погоду и в такое время? -

  За открытой дверью стоял дед Никифор Семёнов, с длинной бородой, в тяжёлой, промокшей от тающего снега куртке.

  — Дед! Ты чего пришёл? -

  — Как — чего? Домой пришёл! -

  — Стоп! Мы ж тебя похоронили… -

  — Так рано схоронили. -

  — А какое дело, что рано? Мы уж и квартиру поделили, и деньги. -

  — Это с какой радости? При живом-то хозяине! -

  — Всё равно! Мы уж и помин справили… -

  — Да мне какое дело, что вы там справили! -

  — Нет уж! Закопали на кладбище? Закопали! -

  — Я же отбивался, и матом вас послал, как вы меня в гроб заталкивали, да ещё заколотили и закопали. -

  — Фу, какой некультурный! Нехорошо-то как, да при женщинах… Им и так плохо, похороны, близкого потеряли. А тут близкий пытается из гроба вылезти с матюками! -

  — Короче, выкопался я! И обратно не пойду. -

  — Нет уж! Похоронили, так похоронили, — и Прохор Матвеевич захлопнул дверь. Пошёл обратно в кресло.

   На следующее утро проснувшийся Сокольников снова увидел деда Никифора, прямо у кровати.

   — Ты что тут делаешь? -

   — Домой вернулся, не видишь? -

   — А ну, ступай обратно! Постой, мы ж тебя в крематории сожгли… -

   — Так там лаз есть. Да и санитарам живых жечь не положено. -

   — А что в той урне, что нам выдали? -

   — Я знаю? Да и знать бы не хотел. -

   — Хорошо. Как ты в дом вошёл? -

   — Ключ-то у меня остался. -

   — Я ж замки сменил. -

   — Я попросил дубликат изготовить. -

   — Так. Надоело. Сейчас милицию вызову. -

   — Зови! Только милиция ничего не сделает. Мертвеца задерживать не будут. -

   — Так ты ж живее всех живых! -

   — А свидетельство о смерти ты получил? -

   — Да! Но по факту ты живой! -

   — А ты сам как с этим фактом обращаешься? Я жив, но по документам мёртв, за что тебе спасибо. -

   — Нет, мне определённо надоело, — и Сокольников вытолкал деда Никифора за дверь.

   Через год Никифор Семёнов сидел в кресле, разминая старческие руки.

   — Ох, старость — не радость! Вот и схоронил всех… И Прошку Матвеича, и Геннадьича… Молоды ещё, а уж и померли. Здоровье-то не то. -

   В дверь позвонили. На пороге стоял почтальон.

   — Телеграмма Сокольникову, под расписку. -

   — Так нет его. С месяц назад помер. Машина задавила. -

   — Постойте!.. Вот у нас, должен жить здесь… По всем документам — живой. -

   — Да нету ж, говорю. Сам его схоронил. -

   — Постойте! Вы кто? -

   — Я — Семёнов, Никифор. -

   — Вы же умерли год назад? -

   — Да там два свидетельства о смерти на меня выдали. А я — жив! -

   — Странно… Как такое может быть? -

   — А я знаю? -

   Почтальон побрёл вниз, ворча под нос. Дед закрыл дверь и вернулся в кресло.