Флегонт Анастасиевич вернулся с каторги в деревню по осени. Попинал облетевшую листву, свернул самокрутку. С ненавистью поглядел на железную дорогу. Теперь вдоль путей тянулся высокий забор из колючей проволоки.

  — Эх, мало ж я жандармов побил! -

  — Так и загремел бы на вечную каторгу. До сих пор бы киркой под землёю махал, — возник рядом старик Ермий Силович.

  — Не жалко. Так ведь стоит, проклятая! -

  — Ночью уже не ходят. -

  Над лесом протяжно загудел паровой свисток, паровоз, выдавая клубы чёрного дыма в ясное небо, протащил длинный состав с углём.

  А к полудню все уже собрались у дома старосты. На крыльце возник и сам староста, и уездный надзиратель.

  — Итак, поскольку досточтимые обыватели настойчиво добивались переноса железной дороги в другое место, от сего часу её разберут. Губернатор подписал. -

   Толпа сначала недоумённо зашумела, а потом подняла весёлый крик. 

    — Не зря, мужики, за правду стояли! Не зря я тех жандармов побил… Недаром на каторге пахал… — махал руками Флегонт Анастасиевич. 

   Вскоре рабочие сняли рельсы и шпалы, убрали семафор. Колючую проволоку смотали. Только и осталось, что насыпь с лесенкою отпечатков шпал. Тихо в деревне. Только птицы поют, да волки в лесу воют. Благодать… Синее небо никто не коптит.

   И стали мужики обратно собираться, да ругаться.

    — Это же как теперь в губернию добираться прикажете?! Раньше на станцию пришёл, билет взял — к вечеру на месте. А теперь соизволь три дня на телеге… -

    — Так то летом. А вон зимой как… А по весне, как реки разольются, да дорогу развезёт… -

    — Я раньше яблоки свои на станцию продавать возил! — кипятился Ермий Силович. — А теперь кому продавать? У всех свои… -

   И пошла петиция — дорогу на место вернуть. Через неделю староста зачитал ответ из губернии — за дорогу платить самим обывателям. И без того дорожники в убытке — сначала сами прокладывали, так потом ещё и переносили. Тем более местных не разберёшь, чего хотят. 

    — Разбойники!!! — махал руками Флегонт Анастасиевич. — Обокрали нас — ни яблок не продать, ни в губернию добраться! Ироды! Пошли на стачку… -

    — А куда? — спросил Ермий Силович. — Раньше можно было на станцию. Пока была… Железную дорогу перекрыть, пока колючкой не обнесли, паровоз побить камнями… -

    — Ничего… Я-то и до губернии дойду. -

   Поглядел на это дело Иван-дурак, что ехал в на дальний хутор печь класть. В затылке почесал.

    — Не… Свобода — это зло. -