Иванович подпрыгнул от неожиданности — редко кто заходил в этот дом, старый, покосившийся, и внушавший явное недоверие. На пороге обозначился человек приблизительно ивановичского возраста.

   — Добрый день! — сказал человек, чуть поднимая правую руку. — Я Сидоров. -

   — Добрый день! — ответил Иванович. — А имя у тебя есть? -

   — Нет. Только фамилия. -

   — А как же вы в семье друг друга зовёте? -

   — А так: Сидоров-отец, Сидоров-первый сын, Сидоров-второй сын, соответсвенно — мать, дочь. -

   — А на работе как, в школе там? -

   — Ну, ведь и имена с фамилями совпасть могут. И даже отчества. А вас как величать? -

   — Иванович. -

   — Тоже фамилия? -

   — Нет, только отчество. -

   — Вот как? И как же в семье?.. -

   — Да так же — Иванович-первый, Иванович-второй, Ивановна-первая. -

   — Ясно. -

   — А вот зачем пожаловали? -

   — А вот это интересный и правильный вопрос! Я здесь надолго не задержусь, и вообще нигде долго не задерживаюсь. -

   — Странно! Я вот отсюда почти и не выхожу. -

   — Где ж деньги добываешь? -

   — Ха! А где ж деньги в дороге-то добыть? -

   — А вот и он, мой дорожный кормилец! Кому тексты набирать, кому корреспонденцию отправить… -

   — Э, в дороге много не наживёшь! Вот мой печатник, и бумага про запас. Кому что распечатать — ко мне идут. В дорогу-то и не утащишь… -

   — Мне и того хватает. Нынче редко кто с бумагой возится. -

   Иванович сообразил, что стоит перед гостем не в самом приглядном виде — в одних шортах и шлёпанцах; впрочем, гость был ровно в той же одежде.

   — А что, в дороге за такой вид не задерживают? -

   — Да нет, жара, всем тяжело. -

   — Присаживайся за стол, что стоишь? Насколько застрять решил? -

   — Утром уеду. -

   — А что ж с места снялся? -

   — Запилили дома. Газ, что ли, какой над страной пустили? Как в институте учился — так чтоб на девок не глядел. Женишься — учиться бросишь. Не женишься — будешь алименты платить. Вон как тот Сашка Петров — на первом курсе выскочил, учёбу бросил, детей заделал, развёлся. Прошло пятнадцать лет — погляди на Сашку Петрова, у него дети есть. А ты холостой до сих пор! И по боку твоих два высших, и работу. Бросил всё, ушёл странствовать… -

   — А я наоборот — спрятался. Дверь им не открываю, на звонки не отвечаю. Пусть обижаются. Та же проблема — вон та Светка Коробкова, что родила непонятно от кого и учиться бросила, так она теперь из воплощения зла в пример для подражания превратилась. Вот что… — Иванович поднёс палец к губам. — Пока никто не видит. Господа закоренелые холостяки. Займёмся любовью. К бахусу. -

   — А что, — почесал волосатое пузо Сидоров. — Такой любовью лучше заниматься втроём. -

   — Некоторые предпочитают и с бабами. Но бабы обычно на такое дело некрепкие. Есть исключения, но мало. И вообще побольше народу вовлечь. Иные извращенцы ещё и детей вовлекают, но их нынче сажают… -

   — Ещё бы, — хмыкнул Сидоров. — Детям водку наливать… -

   — У меня портвейн… -

   — Один шиш! -

   — А ещё есть извращенцы, что собак и коней спаивают… — Иванович вытащил из холодильника бутылку, снял два стакана с сушилки.

   — Поехали! -

   — За встречу! — поднял стакан Иванович.

   Утром Иванович поднялся с нудно пульсирующей головной болью и обжигающе сухим ртом. В желудке что-то нудно ворчало и возилось. Сидоров, несмотря на недомогание, уже собрался уходить.

   — Погоди, сейчас шлёпки найду — провожу!.. Это… Что б тебе такое подарить? Лопату возьми! -

  — Зачем? Могилу себе копать? -

  — Нет! Выкапываться! -

   У калитки их встретила бабка Михалина.

   — Шо вы там вдвоём делали? — и настороженно прищурила глаз.

   — Ах! — всплеснула руками. — Пили… -