Прошедшая поездка в Москву оказалась серией жестоких бесчеловечных экспериментов, а также радостных и важных открытий (в результате этих самых экспериментов). Началось с покупки билетов. В мае цена начинает подрастать, пришлось отказаться от билетов «России» в пользу «ЮТЭйр», а это на полчаса позже, и времени впритык, а я так не люблю. Малейшая накладка — и пролёт. Кроме того, тюменцы открыли первый рейс из Внуково на Краснодар в 5.50 — на пятнадцать минут раньше «Аэрофлота», что хорошо, ибо первые бюджетные на Краснодар уходят в  восемь, а хоть шестичасовой аэрофлотовский и дешёвый, примерно на тысячу дороже бюджетных, но всё-таки…

   Отправление из Краснодара прошло штатно, не считая того, что на предполётном досмотре заинтересовались кучей железа в портфеле. Это всего лишь мелкая монета. Одна из женщин летела в Москву на похороны матери. Удивительно, но взлетали мы в сторону Кореновска, и так было только в марте прошлого года, и я уже привык к виражу над водохранилищем. Потом потянулись низкие облака, Ростов был закрыт, Дон тоже, только немного Азовского моря видно. Облачность рассеялась к Липецку, и я впервые сумел разглядеть с высоты железные дороги и поезда. Рельсы сверкают приблизительно так же, как и реки. Ещё очень яркий блик даёт солнце на облаках, как в водоёме.

   Во Внуково, кроме традиционных президентских машин спецотряда «Россия», удалось увидеть ещё кое-что интересное. Машины в окраске компании «Россия» — «Боинги» 747-е (видимо, бывшие траснаэровские), и 777-е (видимо, вимовские). А вот Ан-124 «Руслан» увидел первый раз живьём. В поисках подземной станции аэроэкспресса заплутал. И в первый раз проехал на двухэтажной электричке ЭШ2. Ничего особенного, забита так же. Только тётка с тележкой товары больше не предлагает (там ступеньки что на первый, что на второй этаж). Дорожки в родном Мичуринце и в Переделкино заасфальтировали, а по другую сторону железной дороги — многоэтажки. Далее — по Кольцевой линии до Белорусского, и на Маяковскую. На кольцевой — зелёный поезд «Русские сезоны», вот разглядеть не успел.

  Детали встречи в Доме архитектора — это рабочий момент, и никому особо не интересно. А вот после я решил продолжить эксперименты, и отправился на Тёплый Стан — оттуда уходит 526-й автобус во Внуково. И если память не изменяет — то последний в 21 час. Перебрался на Третьяковскую. По Калужско-Рижской линии ходят и новые составы, и старые, которые я ещё по 86-му году помню. С 17-го года мне доводилось ездить только по Сокольнической и Замоскворецкой линиям, а там только старые. Первый состав дошёл до Новых Черёмушек, после чего ушёл в тупик. Следующий добрался до Тёплого Стана. И оба — старые! А новые — только навстречу попадались. Поблуждав по переходам станции, нашёл искомую площадку с заветной табличкой «526». Но последний автобус был означен в 19.00, а очередь к остановке особого оптимизма не внушала. И я решил, что на сегодня экспериментов хватит (не хватило...). И отправился обратно. Угадайте, какой был состав? Правильно, старый. Мысли были самые лихие — перебраться на Сокольническую линию по МЦК (давно хотел попробовать), по Кольцевой… Но решил доехать до Тургеневской. Собственно, путешествие во Внуково прошло без приключений, не считая того, что состав решили отправить только до Тропарёво, и я сошёл на Юго-Западной, на 611-й автобус.

   Во Внуково на предполётном досмотре опять нашли кучу мелочи, но проверять кошелёк не стали. Ботинки, как в Краснодаре, не снимают, но обязательно надо снять пиджак (кто как хочет, тот так воблу и чистит). На правой рамке мужик обязательно проверяет, не прячешь ли в подкладке брюк маникюрные ножнички. На левой — стоит тётка, и не проверяет.

   Ночь в зоне отлёта — сама по себе приключение. Мимо прошёл Залдостанов с двумя братьями из «Ночных волков». С двух до пяти — тихий час. В два — уходит борт на Грозный, в три — на Ямбург, в четыре — на Уфу и Талакан. Пять-пятьдесят — краснодарский. Только в международном секторе небольшое оживление. Люди снимают обувь, подкладывают под голову сумки, ложатся на скамейки спать. И я стал соображать, чего бы поесть — в двенадцать меня разбудили звонком из дома, на тюменских рейсах бесплатную еду в полёте отменили. Попробовал засунуть чемодан в победовскую рамку. Не, «Победа», ты какая-то пэрэмога. И даже со зрадою. А билеты регулярам почти не уступают. Киоски со съестным, как в Домодедово, закрыты, в автоматах и в кафешках еда — не очень дорожная. Запросил в хлебном печёный крендель. Продавщица сказала, что свежего подвоза нет, будет с утра, это вчерашний. По мне, так вчерашний — практически свежий. Упросил, но продавщица сделала пятидесятипроцентную скидку. Насчёт кофе и чая — сказала, что лучше в автомате купить. Присел за столик. На соседнем диване тётка спит, замаскировавшись за столиком. Попытался купить чай. Машина послушно проглотила пятьдесят рублей, стала обозначать готовку, потом выдала — «Аппарат неисправен». Так я остался без чая и без пятидесяти рублей. Найти ответственное лицо в аэропорту сложно, а в три ночи — невозможно. Сказал уборщице, та только руками развела.

   Ямбургский рейс перенесли на четыре из-за погоды, потом на девять, а в пять собрали всех пассажиров и увезли в гостиницу. В четыре долго не мог понять, от чего купол в крыше стал серым. Оказалось — рассвет. Ночью верхних окошек вообще различить невозможно. Большое остекление с востока в пять поймало первые солнечные лучи. Помните, что в Шереметьево я в первый раз в жизни увидел мышь в аэропорту? Так вот, внуковская мышь понеслась прыжками вдоль окна по полу зала. Не в пример наглее шереметьевской.

   Утренний рейс выполняет 737-й, но не восьмисотый, как обычно, а пятисотый. Мест меньше, машина постарше. Винглетов нет, закрылки другие. Крышки багажных полок откидываются вверх, панели освещения и обдува из чёрного пластика, и застёжка ремня. Да и выходов на крыло всего два. На взлёте снова увидел «Руслан» — он тоже порулил, видимо, на взлёт. А вот по дороге в Краснодар небо было затянуто сплошняком, и только на подходе стало чище. В самолёте постоянно клонило в сон. Не очень приятно.