Народ.
Пров Аристархович Рыбин почесал в затылке, потом глянул в небеса.
— Надо бы сказать Ивану, что он дурак… -
Никанор Каллистратович Любин долго глядел на солнце, морщился, потом громогласно крикнул.
— И-эсь! -
И прочистив нос, уже негромко ответил.
— А надо? Ещё хуже дурить станет. -
— А может, что станет лучше? Мы его учить пытаемся, мол, ты умный, но куда ж тебя мысля несёт… Оно тебе надо? -
— Ты вот ответь лучше… — Любин снова вытаращился на солнце, скривился, но чихнуть не вышло. — Завтра сход у старосты, в полдень. Надо бы с новой школой решать. -
— А мы-то зачем? -
— Как народ решит. -
— А что народ? — почесал в затылке Рыбин.
— Как — что? Мы. -
— Погоди. Мы вдвоём — народ? -
— Не… Это когда все, — неуверенно заметил Любин.
— Ну… Самые дряхлые не придут. Как без них? -
Любин стал чесать в затылке.
— Запутал ты меня! Как не спрашивают — всё понятно. Как спросят — всё наперекосяк. -
— Идёт! — дёрнул собеседника за рукав Рыбин.
Иван шёл по дороге, волоча за собой плеть хвороста, поднимая пыль. Поравнялся с окошком. Спорщики чуть выглянули, изучая пыльный хвост.
— Доброго дня, Иван! -
— Доброго! -
— Вот скажи. Один человек — не народ. И два — тоже нет. А сколько надо человек, чтобы народ был? -
Иван рассмеялся.
— Проще простого. Кто ж народ в штуках меряет? -
Любин прикрыл отвисшую челюсть Рыбина.
— Спасибо, Ваня! Как ты догадался… -
Когда пыль осела, Рыбин повернулся к собеседнику.
— Вот! Говорил же я тебе! -
— А что плохого Иван сказал? -
— Ничего. Но ведь… -
— Одно плохо, — задумался Любин. — Если народ не в штуках меряется, то в чём? -
— Интересно — догони, да спроси, — фыркнул Рыбин. — Он тебе по полочкам разложит. А оно тебе надо? -
— Не знаю… Сам не знаю. -