Натура.
Евсей Никанорович подошёл к кассе.
— Хлебушко почём у вас? -
— Дорого. -
— Так почём? -
— Пятьсот золотых. -
Евсей Никанорович почесал затылок.
— Важно вы тут обосновались… Хлеба-то на сто вёрст по округе нет...
Ладно, вот вам золотые. -
Продавец смотрел на деньги с недоверием.
— Да чего смотришь? Верные деньги, государевы… -
— Не то, — отозвался продавец. — Я в первый раз с весны деньги вижу. Тут народ натурой обычно расплачивается — денег-то ни у кого нет почти… -
— Это ж как — натурой? -
— А вот поглядь, барин. В этом ларе стихи да рассказы в рукописи. В этом — картины. В этом — ноты. А коли артисты, певцы, да музыканты — того и не сохранишь, они тут целые представления устраивают. А в подполе — там памятники и монументы. -
— Вот это натура! — выдохнул Евсей Никанорович.
— Ещё и не то бывает, барин. Иногда и гробовщики приходят… -
— Так, товару-то много. А не в накладе ли? -
— А мне-то что? Я ж токмо продавец. А хозяин десять лет назад помер, и наследников не было. С той поры ничего не меняется, и до моей лавки и дела никому нет. -
— А хлеб возят? -
— Возят, куда ж денутся. Мне-то что — привезли, и привезли, значит. -
Евсей Никанорович взял краюху и пошёл в глубокой задумчивости.