Человек осторожно выглянул из подъезда. Тишь. Никого. Но глаза всё так же подозрительно оглядывают окружающее пространство. Сколько там ещё окошек, где не погашен свет? А уши ловят малейшие звуки. Где-то по улице проносятся машины. Но очень редко. Запах… Вот здесь — беда, ну не собака ты. Разве в лицо кто перегаром пахнёт, или табаком. Или жутким парфюмом. 

   Ночь хороша, никто тебя не видит, но ведь и ты сам никого не видишь. Тихонько проскользнув в дверь, человек пошёл вдоль стены, крадучись. Попадёшься на глаза кому — скажут, что вор. Может, лучше было днём? Нет, только не это!.. 

   Есть такой прекрасный час в ночи, когда поздние гуляки уже ушли домой, а ранние пташки ещё не проснулись. Впрочем, попадаются и уникумы, что бодрствуют. Хорошо, их мало. Только бы по дороге не попались. Тогда придётся действовать нахрапом — а вы чего тут бродите? В такой-то час… Ладно, осторожность, и отчаянный страх пока что служили верно. Или нет? Почему нет, до сих пор же не попался.

   «Если девушка в три часа ночи посреди безлюдной улицы услышит шаги за спиной, что ей делать в этом случае?» Фигня! Самое безопасное время. Девушка в такое время на улице не окажется, либо настолько случайно, что можно этим пренебречь. И маньяку в это же время делать нечего — по сходной причине. Самое время улова — поздний вечер, подъезды, лифты, почти у самой входной двери. Почти дошёл… Почти. Ну, и раннее утро. Утро издревле даёт людям надежду. Но что надежда для одного — другому погибель. Утром сонный спешит на работу, учёбу, голова ещё не работает, а если и работает, забита отнюдь не проблемами своей безопасности. Пьяные шайки расползлись по домам. Самое хлебное время. Можно ещё работать среди бела дня, и в самом людном месте. И в самой броской и вызывающей одежде. Расчёт на наглость. Может, что сработает, а может, что и нет. Быстро перестанет работать.

   Итак, вот он, двор. Тихо осядем под забором. Есть тут одна девушка. Ездит на учёбу в другой конец города. Сегодня у неё первая пара, с расписанием ознакомился. Пойдёт к первому троллейбусу, уходящему из депо. А пока можно постоять у стены, переступая с ноги на ногу. Здесь часто курят, и к утру следов не останется. Удачно стащил платок у женщины в трамвае. Подождал с неделю. Кто за такой мелочью хватится? Сама забыла… Иногда можно и в самом деле забытое подобрать — редкая удача. Было два горящих окна, а теперь уже пять. Скоро. Потом?.. Тихо, как ни в чём не бывало, идти на работу. Аккуратно, чтобы никто не заметил. Вот когда хлынет утренний поток, незаметно будет. Правда, город на ушах понемногу стоит. Но ведь работу не отменишь, правда? И учёбу. Все патрули сейчас на ногах, но весь город им не перекрыть. Вот случайно напороться можно. Поэтому — глаза на затылке, и уши слушают ультразвуки. Тишь. Иногда слышно грохот поезда, идущего вдалеке. Шум машин. Никого...

   Вот и она. Идёт от подъезда, проходит мимо. В руках — платок. И на лице… Короткая борьба, бежат, бежать! Жертва спокойно уходит, не услышав возни. Вот он, спокойный, самоуверенный. Почему ты так решил?

    — Вот и попался, голубчик! Долго ж я тебя вёл… -

    — А что, и выйти пораньше нельзя? И в платок высморкаться… — иногда ва-банк помогает...

    — Можно. Отчего ж нельзя. Вы довольно стабильно это делаете. И аккурат в ночь убийства. -

    — Утро. -

    — Хорошо. Косвенная улика. У вас дома несколько вещей, явно подобранных в общественном транспорте. Спасибо отделу по карманным кражам. А все жертвы убиты именно украденными вещами. Вас-то за коллекционера приняли. -

    — Ясно. А вещдок? -

    — Маскироваться вы умеете. Но не столь хорошо, как вам кажется. Вас видели в районах нескольких убийств, и в указанное время. -

   Блефует? 

    — Ошиблись. Меня там не было. -

    — У вас двольно сильно сыплются волосы. Так что — вещдок есть. -

   Неужели? Лысею?! 

    — Что ж, я умею проигрывать. Но проиграл ли я? Моим именем теперь будут стращать людей. Проиграл ли Герострат? О, нет! Его имя известно в веках. Но кто же, скажите на милость, вспомнит имена его палачей и судей?? Велик гений, но велик и злой гений. Дантеса помнят лишь потому, что застрелил Пушкина. А Мартынова вспомнят только знающие. И вас вообще никто не вспомнит! -

    — Гроша ломаного за такую славу не дам! Да, я тщеславен, но не до такой же степени! И слава у меня всё-таки есть. Именно я крутанул Среднегорского Картёжника, что резал у жертв значки спине. И Быстрицкого Слесаря… -

    — Капитан Никоненко, Мартын Максимович?! -

    — Он самый. А теперь — за мной. -

   Человек осторожно пошёл, глядя на спину своего разоблачителя. Вот бы его сейчас! Чем? Это тебе не девушек душить. Да и ждёт он от тебя подвоха, ох, ждёт! Слава… Вот славы огрёб по самые уши. И даже выше.