Утро ещё только дотронулось первыми золотыми лучами до крыш домов, а сэр Джордж Ньюкомб уже вышагивает по тротуару. Встал он затемно, а вышел из дома, когда небо окрасилось ранней зарёй. На улице ещё ни души, и редко кому приходится вставать так рано. Или неохота. За последний год Ньюкомбу лишь пять раз попадались прохожие в такую рань. Сейчас, следовательно, шестой. Согбённая фигура спешно тащила помойное ведро. А ведь был такой могучий красавец!

   — Это вы, Пьер? Доброе утро! -

   — А вам я доброго утра не пожелаю! — процедил Пьер Дежан. — Кровопийца… Хвала небесам, теперь я — свободный человек! -

   — Заметно, — задумчиво проговорил под нос Ньюкомб, потом обратился к собеседнику. — И чем же вас моё кровопийчество не устроило? Вы ведь были старшим экономом в доме, а по завещанию вам полагался огромный кус, сразу после жены и детей. В такую рань вы никогда не вставали, и ничего не таскали тяжелее отчётов о хозяйстве. А теперь? -

   — Теперь — я свободен! — гордо задрал понурую голову Пьер.

   — И помойное ведро — это символ свободы? И что теперь с вами вытворяет Арчибальд Вестордер? Судя по вашим шрамам… Ведь в моём доме никто не смел поднять руки на другого, за исключением нападения. -

   — Спасибо Вестордеру, что дал мне свободу, которую я никогда не видел от вас! Теперь я свободен, я живу со свободными людьми. И мне нет нужды вам это доказывать… -

   — Нужды-то нет, это верно… — начал было Ньюкомб, но тут по улице раскатился громкий голос.

   — Пьер, свинья вонючая!!! Сейчас я тебе покажу, как спать! Почему до сих пор не вернулся?! -

   Пьер снова согнулся в три погибели.

   — Бегу, хозяин! — жалобно проскулил он, и бросился с ведром в дом.

   Ньюкомб сдвинул шляпу на лоб, почесал затылок.

   — Насильно мил не будешь… н-да-с… Странные всё-таки существа — люди. -

   И пошёл дальше — дела не ждут.