Я молчу, пытаясь сделать вид, что наслаждаюсь весенним днём. И дело не в том, что погода скорее напоминает осеннюю, и сплошное покрывало синих туч заливает дождём город. И вполне прохладно, и зелень деревьев и травы только при очень тщательном взгляде не даёт редких отметин желтизны. Но скоро должна прийти она...

   А я должен опять играть свою роль. Простую и трагическую — делать вид, что ничего не произошло, и не происходит, и не произойдёт. Вот и она, и совсем не изменилась.

    — Привет! Как дела? -

    — Привет! Всё своим чередом. У меня через неделю защита. А ты пойдёшь с нами? -

    — Нет, я пойду на диплом через месяц, со второй группой. Я хочу свой нормально доделать, и переплести. -

   А я думаю о том, что она уже ничего не защитит. Неделя — шансы есть, но вот месяц — это слишком долго. Да и какое это имеет значение теперь?! А в голову лезут глупые мысли — успеет ли доделать диплом? Успеет ли сдать в переплёт? Успеет ли забрать? И куда потом денутся эти сиротливые и уже никому не нужные бумажки? Да разве это имеет хоть какое-то значение...

    — Можно на море махнуть… -

    — Ты что? — удивляется она. — Море ж ещё холодное… -

    — Местные жители обычно в самую жару в море не лезут. Только приезжие, так тогда и яблоку негде упасть. Либо в мае-июне, либо в сентябре. Вон, и Мишка говорит… -

    — Странный ты какой-то стал, — и она подозрительно прищуривает глаз. — И вся группа какая-то странная. Неужто так диплом на человека влияет? -

    — Нет, — парирую я. — Госы. -

   Она смеётся.

    — Можете закаляться на море хоть в декабре, а я поеду в августе, после защиты. Уж как-нибудь растолкаю толпу на пляже. -

   И я не выдерживаю.

    — Так мало ли что может случиться? Может, что и не получиться съездить. -

    — Да, вы точно стали странными. И ты. А вдруг ядерная война начнётся? Или метеорит прилетит? Да ничего не будет, и диплом защитишь… -

   Я молчу. Всё это верно, но только тебя не будет. Месяц назад она так волновалась, попав после госов в больницу. Боялась, что не успеет закончить диплом. Врач ей ничего не сказал, но перед нами только руками развёл. Недели четыре, плюс-минус неделя. Всё.

   И мы стали играть в эту игру. В шпионов? Разведчиков? Кто знает… Я стал подозрительным. Каждое её слово мне казалось странным. Будто она давно уже знает, или догадалась. И подыгрывает нам. Вор честному не верит… Каждое моё слово, случайно отведённый взгляд, кажутся на грани провала. Кажется, уж давно пора догадаться. 

   Но ведь она и не подозревает нас ни в чём. Это мы подозреваем её и себя.

    — Пока! Эй, очнись, наконец! До чего ж тебя учёба довела. Ничего, через неделю выдохнешь. И вдохнёшь. -

    — Пока… -

   Она уходит. Мишка, что с моря, появляется на другой стороне улицы. Заходит на пешеходный переход. Визг тормозов, удар...

   Снова стал фиксировать события только на дороге. Рядом оказались одногруппники. Где-то рядом шли. Сделать уже ничего нельзя — голова вывернута почти назад. Молчание… или мне показалось? Слышу свой голос.

    — Может, врач ошибся? -

   Только мы, посвящённые, можем это понять. Чей-то голос рядом.

    — Может, что и ошибся. Всё может быть. -

   А она будет плакать о погибшем, и пойдёт на его похороны. И девушки, до сих пор сдерживавшие слёзы, и плакавшие лишь при нас, смогут дать волю слезам. Не опасаясь быть раскрытыми. Впрочем… может, что и в самом деле врач ошибся?