Творческий кризис.
Художник Томас Арнольдович Каспери почесал в затылке, изучая белый холст, когда дверь в мастерскую приоткрылась. Каспери в недоумении обернулся — закадычный друг Олесь Лукашевич ушёл в запой, Берген Абаев отправился на Байкал за вдохновением, а Эдуард Казаков в такое время и без приглашения не приходит.
На пороге возникло юное создание в лёгком и прозрачном платье.
— Ой, это вы, Томас Арнольдович? Можно к вам? -
(Если скажу «нельзя», тебя это остановит?)
— Я как-то увидела ваши картины… и моё сердце разбилось! Это просто восхитительно! -
— Хм… А что в них такого? -
— Эта палитра, это воздушное ощущение… Я так хотела вас увидеть! -
— Ну, положим, вы меня увидели. -
— Поговорить… -
— Говорите, ну! -
— А как вам в голову приходят такие идеи? -
— Увы! В последнее время я ничего не пишу. -
— Ой, как жалко! А что вы читаете? -
— Вон, на полке стоят книги. -
— Лондон, Ремарк… О, Хэмингуэй! Мой любимый… «По ком звонит колокол». -
Создание вытянуло томик с полки и принялось листать.
— Вечно вас на любовь тянет. -
— Нет… — и создание залилось румянцем, пролепетав. — Мне интересна диверсионная операция по подрыву моста. Жаль, что такая удачная, и так плохо закончилась. -
— Смертью главного героя? -
— Срывом наступления… -
Создание запихнуло томик на место, правда, не на своё.
— А что вы слушаете? -
— У меня специфические вкусы. Вы не поймёте. -
— Так посвятите же меня в них! -
— Я слушаю дэт флоридской школы. Ну, и вообще дэт. -
— Вы извращенец! Там же один рык и бас-бочка отбивает чардаш. Вот я слушаю блэк. Вот там — красота и мощь!.. Особенно старый норвежский. -
— Это издевательство над музыкой! Сиплый визг и барабанная дробь. А текста… -
— В дэт текста хуже! -
Входная дверь приоткрылась, заглянул Эдуард Казаков. Поправил берет, оценивая диспозицию.
— Скажите, что лучше — блэк или дэт? — бросилось создание к гостю.
— Фьюнерал-дум. Шведский, — ответил Казаков.
— Да как вы смеете! Это же тягомотина! -
Казаков усмехнулся.
— Вот, Фома, я тебе этюды старые принёс. От нашего учителя, — и исчез за дверью.
* * *
Через три года Томас Каспери стоял в ужасе перед испорченным холстом. На нём красовались каракули, намалёванные цветными карандашами.
— Через три года здесь, пожалуй, появятся подписи — мама, папа, я… И силуэты, отдалённо напоминающие людей… -
Каспери вздохнул, и решил выставить картину. Не пропадать же добру.
они что, поженились?
О, да!
Эпилоги у тебя всегда хороши!
Как выходит...
блин, я уж думала у тебя творческий кризис, когда заголовок прочитала)) не пугай так)
Как говаривали Стругацкие — есть ли у тебя кризис, нет, а соизволь писать.