Емеля зевнул, потянулся, сонно вскочил с кровати, потягиваясь. Пора! Без пяти шесть. Уже вполне светло, но в шесть встанет солнце. Емеля наскоро окатил лицо холодной водой фыркнул, прихватил ломоть хлеба со стола, заскочил в амбар за вилами. На покосе уже всё убрано, а вот осталось в стога сметать. 

  День. Два стога вышло, больших. Солнце уходит за лес, это значит — шесть часов. До дому Емеля дошёл в сумерках. Стал на часы смотреть.

  — И чего так рано смеркается? -

  Долго глядел на часы. Прикидывал что-то. Перевёл стрелки вперёд. Утром проснулся минут за пятнадцать до рассвета. День провозился на делянке, деревья под новую избу размечал. Вернулся к восьми, как солнце за лес уходило.

  — Теперь светает поздно! -

  И отвёл стрелки назад. Теперь солнце вставало в четыре, и садилось в четыре. И стал Емеля стрелки передвигать. Солнце вствало то в два, то в двенадцать. А то и в десять. 

  — Что за чепуха! Как бы это ночью по темноте работать… Где б свет поярче зажечь. -

  Поглядел на часы.

  — А сколько ж сейчас времени? -

  Уже и забыл, сколько должно было быть. 

  — А в первый раз я их как выставлял? -

  Уже и не помнит.

  — Жили же как-то без часов… -

  Пустое. Много без чего жили. Этак в лес вернись, да на дереве живи, дикой ягодой питайся, пока живот не скрутит. Часы, впрочем, сейчас бесполезны. Да не выбрасывать же теперь...