Хакер Герман, который, впрочем, никаким хакером и не был, принялся подбирать пароль к странице. Сначала ввёл в поле «12345,» потом — «qwerty,» затем — «asdfg.» Подумал ещё, написал «buchlo.» Но каждый раз страница выбрасывала красную надпись — «Неверный логин или пароль.» 

    — Бухло надо писать без «ка», — заметил Эдуард Казаков, наблюдая за стараниями Германа. — И вообще, такие странички запаролены надёжно. Оставь-ка машинку, пойдём на выставку. -

   Герман проигнорировал предложение, но как обычно и бывает, отреагировал я. Сейчас мне лучше молчать — в такие минуты Казаков произносит много ценного. Если не мешать его мыслям.

    — Я ещё помню те времена, — произносит старый художник, когда мы стоим, рассматривая полотна. — Когда художники могли легко собрать стадион, либо дворец спорта. Что это было! И всех в лицо знали, и кто что написал. Помнишь ли то время? -

  Я чуть заметно кивнул.

  — Потом всё прошло, — с горечью говорит Казаков. — Мы разбрелись по общагам и гаражам, люди забыли и Левитана с Айвазовским, не то, что современников. Ты и это помнишь… -

  Я снова кивнул. Но теперь и мой черёд говорить.

  — Теперь вы снова собираете залы. И люди снова приходят, чтобы увидеть картины. Любая эпоха возвращается… -

  Казаков горько усмехнулся.

  — Разве то было? Это как факел и зажигалка. Какие были площадки тогда, сколько зрителей, а сейчас… Не, не то. -

  — Как гласит восточная мудрость — лучше любое оружие, чем никакого оружия. Нынешняя зажигалка лучше полной темноты. -

  — Да, это верно… А всё-таки какая была эпоха! -

  Мы покидаем выставку. Казаков иногда поглядывает на стадион. Да, он выставлялся и там. Как мало времени прошло, и как сложно теперь в это поверить!