Несмотря на ранний час, солнце уже жарило вовсю. Люди тянутся в парк, по мосту идут семьи, группки. На перилах красуются замки с белой краской — «Маша + Петя», «Катя + Ваня», «Миша + еда», «Катя + Еда». И верно — количество забегаловок проигрывало разве что количеству аттракционов. Давно кануло в лету то время, когда здесь были только дорожки, скамейки, да деревья. Деревья не срубили лишь потому, что по солнцепёку народа будет много меньше. Рядом со входом красуется сцена, на которой иногда проходят мероприятия, что нынче именуются «шоу». Из колонок льётся негромкая попса, фоном бурчащая по парку о любви и её последствиях; ещё издевательства над старыми фильмами, именуемые «ди-джеинг».

   На сцене появилась седая женщина в платье, вооружилась микрофоном, и произнесла.

   — А сейчас для вас творческое объединение будет читать стихи Шекспира… -

   Седой старик взял микрофон у женщины, и начал.

   — Быть иль не быть — вот в чём вопрос… -

   Мягкий, густой баритон покатился по рядам павильонов вместо попсы. Люди продолжают идти мимо. Дети на велосипедах и самокатах устремляются по склону с моста, за ними гонятся зазевавшиеся родители. Крутится карусель.

   — На мне печать древнейшего проклятья… -

   Будущие мамы с будущими папами и старшими детьми проходят мимо сцены в поисках то ли новых аттракционов, то ли новой еды.

   Старика сменяет девушка.

   — Уж если ты разлюбишь — так теперь… -

   Сопрано сменило баритон, полилось по аллеям, забитым людьми и павильонами. Люди идут мимо. Сонеты сменялись монологами, а те — диалогами.

   — Благодарю за внимание! Литературный вечер окончен… -

   Одна из женщин, сидевших на скамейке в тени, где-то сбоку, встрепенулась, и стала хлопать в ладоши.

   Почти полдень. И снова из колонок полилась попса. Участники спускаются со сцены. Старик с длинными волосами и лысиной ухмыльнулся декламаторам.

   — Надо было вам дэт-метал ставить в колонки. Может, что и услышали бы. -