Их я помню намного хуже. Отчасти потому, что отец был вторым сыном, а в любимчиках был всё-таки старший брат-погодок; отчасти и потому, что отец женился раньше брата, что вызвало серьёзные нарекания; наконец, женился не на девушке с Урала. Впрочем, старший брат, клявшийся на свадьбе родителей, что женится только на уралочке, женился вскорости на местной… Но любимым быть не перестал. Мать же была старшей в семье, но любимой оказалась средняя дочь — в этом мои родители сошлись.

  Прадеды по отцовской линии были ветеранами ещё Империалистической и Гражданской, поэтому в Отечественную не воевали. Старший брат деда был репрессирован, но всё-таки попал на фронт, служил в разведке, скончался от тяжёлого ранения. Воевал и дед с 43-го года, на танке, брал Кёниг. Служил в Германии. Потом вернулся на Урал, попал под хрущёвские порезки. Некоторое время был во внутренних войсках, о чём вспоминать не любил. Отец узнал случайно, спросил — дед долго ругался. Больше о том — ни слова. Закончил институт культуры, уволился в запас с должности начальника политотдела танковой дивизии. Работал инструктором горкома в Перми. Бабушка работала в библиотеке. Дед ушёл первым, в 92-м — после второго инфаркта. Отец на похороны не успел — Дальний Восток от Урала далеко. Не поспел и в 96-м на похороны матери, хотя мы уже были на Северном Кавказе. 

  Прадедов дом продали без отца — где он, тот служивый? Далеко. Квартиру родителей — тоже. Многие ценные вещи и документы были утрачены навсегда. Впрочем, и прадедов дом в Отрадной, по материнской линии, и тот продан без бабушки. Что осталось? Слова...