— Хорошо здесь! — Наполеон запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам, и прищурился от яркого света. — Какие сосны… -

    — Я бы предпочёл помойку, но на свободе, — мрачно отозвался Пушкин. — То, что нам санитары дозволили немного погулять, дела не меняет. В любую секунду они готовы скрутить нас. Да и эти мгновения тоже ничего не изменят — нас ждут бесконечные процедуры, мучительное лечение, строжайший распорядок. И полнейшее отсутствие прав. Можно ли быть абсолютно свободным внутри, сидючи в узах? И наоборот — быть невольником, будучи совершенно свободным? -

  — С этими вопросами обратитесь к Марксу, — Наполеон повернулся к собеседнику. — Или к Платону. Что-то я их давно не вижу. -

   Пушкин потрогал носком ботинка утоптанный снег на дорожке. 

    — Скоро таять начнёт. -

    — На наш век зимы хватит. -

   Наполеон слепил снежок, огляделся — не видно ли санитаров? Потом запулил в сосну на перекрёстке дорожек.

    — Попал! -

   Пушкин выгреб из хвои на снегу шишку, тоже запустил. Мимо.

    — Плоховато вы целитесь, Александр Сергеевич! Помнится, вы ведь туза с двадцати шагов из дуэльного били. А тут что? -

    — Виноват-с! Надо исправляться. Так кто ж мне здесь такую практику даст? -

    — А раньше — что? -

    — Дуэльный-то где достанешь? -

   Наполеон долги приглядывался к дальней части парка. Потом опять огляделся.

    — Пошли-ка! -

    — Это куда? А потом что будет? -

    — Хуже не будет в любом случае. -

    — Ошибаешься. У беды дна нет. -

    — Засунь свою философию в стаканчик с таблетками. Пошли. -

   Около забора находиться запрещено. Ослушники лишались и этой свободы, и выгуливались только под надзором санитаров. Хотя… Сигнализация работала вполне исправно.

    — Так… Дыра. В дыру пролезла собака. Всё тихо пока, сирена молчит. Пошли! -

    — С ума сошёл! -

    — Давно. И ты — тоже. -

   По ту сторону забора была вполне оживлённая улица, но в этот момент рядом никого не оказалось.

    — Треуголку сними! -

    — И не подумаю. Мало ли бродячих артистов по улицам бродит, да с туристами селфится? И ты цилиндр не снимай. -

    — А вот и туристы. Что-то не похожи… Не нравятся они мне. -

   Группа людей в серых костюмах подошла к беглецам. 

    — С освобождением! — протянул руку один из них. — Будьте нашим руководителем. -

    — А с какой радости? Мне ж по поимке очередной сеанс приёма таблеток… -

    — Бросьте! Вас больше никто не будет лечить. Кто ж в своём уме будет руководить государством? Без вас — никак. Ни один здравомыслящий человек страну до добра не довёл. Итак, каков ваш первый указ? -

    — Александр Сергеевич? Готовы ли вы стать моим штатным поэтом? -

    — Никогда в жизни! -

    — Ладно. Тогда будете нештатным. Я-то и поэтов здравомыслящих не упомню. Я беру в управление тела, а вы управляете душами. И все довольны. А, стоп! Погодите-ка… -

    — Что? — вопросил серый костюм. 

    — Мне нужны будут Маркс и Платон. Ещё Энштейн и Кулибин. Других ценных кадров я не встречал. -

    — Мэрилин Монро… — заметил Пушкин.

    — Не, пускай посидит пока. Без неё особого убытку не будет. Так мы революционеры? -

    — Бунт — это часть системы, — усмехнулся серый костюм. — С одной стороны — бунтари, с другой — самые ярые консерваторы-государственники. -

    — А, нормально. Это по мне. Диспозиция сил есть? -

   А Пушкин тем временем утащил у одного из серых блокнот и ручку.

    — Ещё одно. Главврача нашего знаете? — окончательно вошёл в роль Наполеон.

    — Конечно. Что с ним сделать? -

    — Сделайте его моим лечащим врачом. Человек он, как я понимаю, надёжный… -

    — В точку! А как вы догадались? -

    — Вы забыли, с кем имеете дело? -

   Серые уважительно поклонились.