Карл Францевич воровато приоткрыл щель в занавесе, осторожно пригляделся одним глазом в зал. И отпрянул.

   — Мэлор Элемович?! Это что ж такое твориться?? — громкий шёпот вполне можно услышать в первом ряду. Несчастный Мэлор Элемович только руками развёл.

   — А что? -

   — Как?!? Он ещё спрашивает?? Ну-ка, кого вы там приглашали на премьеру?! -

   — Как положено. Губернатор, градоначальник, депутаты областной думы. И городской. -

    — Так-с… Дале. -

    — Художники, писатели, академики областного отделения Центральной академии. Скульпторы. Архитекторы… -

    — Ладно, молчи. Всё понял. -

    — А что, Карл Францович? -

    — Гляди, негодник! -

    И Мэлора Вилемовича ткнули глазом в щель. Зал был полон. С первого ряда до галёрки, все ярусы балкона, ложа. Какие-то дядьки с пакетами, тётки с авоськами, нисколь не напоминающие цвет культурной столицы региона. Из темноты закулисья возник старик-билетёр.

   — Кого ты в зал пустил? — продолжал кипеть Карл Францевич.

   — Известно, — флегматично отозвался старичок. — Все с пригласительными. И каждое приглашение прошло не менее, чем через троих. Я считал. Рекорд — одиннадцать передач. -

   — Так… Ясно. Мы тут в лепёшку расшибаемся, премьеру готовим. А они и не пришли. Все кому-то пригласительные сбагрили… -

   — А что ж вы хотите, — столь же флегматично продолжал билетёр. — Как-то заглянул к Эдуарду Казакову. Он и говорит — в этот бешеный день у меня десять приглашений, а попасть я могу физически только на три мероприятия. На остальные — только морально. Просил выпить за него, и закусить. -

   — Ну, день такой, праздничный, — подал голос Мэлор Элемович. — Все нынче заняты. Поэты стихи читают, художники картины показывают. Учёные лекции ведут. А государственные мужи совсем с ног сбились. И всё это в промежутках между закусками и выпивками. -

   — Ладно, — горестно махнул рукой Карл Францович. — Давайте премьеру. Не отменять же теперь. Всё, работаем! Работаем!!! -

   Занавес пошёл вверх.