— Вот, — сказал Стив Лангард. — Привыкайте. -

   Роберт Джэксон осторожно присел на незнакомое место. Всё похоже. Почти. Дорога, уходящая вдаль, круглые глазки приборов. Скорость, давление в тормозной системе… Ветровое стекло, очистители. Вот только рулевое колесо. И асфальтовая лента, уходящая вдаль — далеко не рельсы. Роберт осторожно потрогал рычаг переключения передач. И этого не было. Педали...

    — Все бывшие машинисты немного пугаются руля, педалей и рычага коробки передач. Не бойтесь! — и Стив ушёл куда-то по своим делам. Ничего себе! Ведь это самое главное в машине — это и есть руль да педали. А в кабине тепловоза — только контроллер. Ещё краны, переключатели… Здесь — тоже есть. Не то. Да вот зацепило слово «бывший»...

   А когда-то всё неплохо начиналось. Локомотивы таскали днём и ночью серебристые сигары пассажирских вагонов, длинные змеи грузовых составов. Впереди — только две сверкающие ленты, да мельтешение шпал. И машины, покорно ожидающие у закрытых шлагбаумов. И никто не спорит с мчащейся вдаль громадой. И горе нерадивому водителю, которые решит проскочить под мигающие красные сигналы...

   Потом — всё сошло на нет. Как-то уменьшились хвосты летучих курьерских, помельчали грузовые. Расширились эти тонкие асфальтовые ленточки, налились силой, превратились в клубок змей, хищно свернувшихся в траснпортные развязки. Налились силой потоки — мелкие разноцветные легковушки, серебристые автобусы, тяжёлые грузовики. Сверкающая сталь рельсов заржавела, во многих местах порвалась нить… Оставались только шпалы. А иногда — только насыпи, выемки, опоры мостов подсказывали, что когда-то здесь царствовали поезда. Опоры контактной сети, как забытые часовые, тянулись рядком. А если рельсы и уцелели, лежали криво, как почерк дряхлеющего старика, чья рука утрачивает силу, а зрение — чёткость. Сопротивляясь неотвратимому, неразорванные нити провисали над промоинами, над обрушившимися фермами мостов, уходили под кучи песка, чтобы вынырнуть с другой стороны, как пловец, что ещё не утонул, и борется с водной стихией. 

   Роберт решительно шагнул из кабины.

    — Не по мне это! -

    — Слушайте, это же смешно! Все машинисты теперь баранку крутят. Прогресс не остановить. Ну куда вы пойдёте? Улицы подметать? Это по вам? Положем, у вас получится закончить университет, вы станете учёным… Или руководителем. Но… А это будет вам по душе? И кто вас будет кормить в эти годы? — Стив вырос, как из-под земли.

    — Куда я пойду — моё дело. Найду занятие по себе. -

   Роберт Джэксон обдумывал свои слова. Правильно ли он поступает? В самом деле… Но душа — штука тонкая, и ей противно. Сделать насилие над собой? Всегда успеешь. Не один Стив на белом свете есть, куча их зазывает на работу. А хороший машинист всегда с грузовиком управится. Но теперь — надо крепко подумать. Раз уж такое приключалось, придётся выкручиваться. А чем не выход — получить диплом, степень? С математикой неплохо было. По-другому машинистам нельзя. Стоп, стоп! 

   Роберт заглянул в знакомый бар, попросил пива. За столиком уже сидел старец со сверкающей лысиной и длинными волосами до пояса.

    — Машинист? — широко улыбнулся незнакомец. — Который не захотел идти в водители? -

    — Мы знакомы? - 

    — Нет. Но вас в последнее время так много, что с одного взгляда отличишь. -

    — Спасибо за сочувствие. Нам его и не хватает. -

    — Правильно, за счастливчиков держат! — незнакомец прочёл мысль Роберта. Или угадал?

    — Вы о чём-то важном хотите сказать. И начинаете издалека. -

    — Поэтому я и встретился с вами. Вы вполне проницательны, — старец кивнул, улыбнувшись ещё шире. — Свет клином на железной дороге не сошёлся. Да и на автомобилях — тоже. Есть аэропорт неподалёку… Учиться дольше, конечно. Но рост стабильный. И море за хребтом. Наши речники уходят к морским, вздыхают. Но ничего — флот пока на пенсию не собирается. -

    — Да, это выход, — и как Роберт сам не догадался?

    — И не только. Лет через пять, если сохраните здоровье и навыки — добро пожаловать на железную дорогу! Автомобилей многовато, пробки кругом. А будет и того хуже. Когда груз будет больше времени проводить на стоянке, чем в движении — поневоле придётся оживлять и старые станции, и речные пристани. -

    — Это точно? -

    — Куда точнее! Мир вращается вокруг одной оси. Никуда не отвертится. -

   Роберт допил пиво, поклонился незнакомцу. До тех золотых времён ещё надо дожить. Выход всегда есть. А вот время — не всегда.