Гроза закончилась. Яркое солнце сверкает на мокром асфальте, на листве, на газонах. Под навесом кафе за столиком сидят три молодые девушки, и только кольца на правой руке выдают замужних дам. А если присмотреться к выражению лиц, то собрались они оплакать свою горькую участь. 

  — Да, мы ездили в этом году на море, — говорит одна. — В Норвегию… -

  — Скалы, водопады? -

  — Если бы… Видите ли, мой муженёк занимается споттингом… -

  — Чем?! -

  — Корабли фотографирует. Так вот, мы попёрлись туда только за тем, чтобы сфотографировать в Ослофьорде корабль… Как же его? Не помню. Так вот, мы торчали на скалах двенадцать часов, на ветру промокли насквозь. Зуб на зуб не попадал. Но видели б вы его мордаху! Он этот корабль раз пятьдесят сфотографировать успел. -

   И девушка поправила низкие джинсы, пытаясь прикрыть синие трусы.

    — А мы с моим Мишенькой отправились на Байкал… Он хотел сфотографировать электровоз… м-м-м… Не помню уже. Он их все по номерам знает. Сколько работает, сколько в ремонте. Сколько в базе хранения стоит. Несколько раз ночевали в лесу, прямо у путей. Меня чуть комары не съели. Всё боялась, что медведь выйдет, или волки. Только собаки облаяли, я чуть со страху не померла. А это слово… Как ты сказала? -

    — Споттинг. -

    — Да. И Мишка говорил, я запомнить никак не могу. -

   И девушка поправила юбку, пытаясь прикрыть белые трусы.

    — А мы с моим ездили в Эмираты. И знаете, зачем? Торчали несколько дней в пустыне, под палящим солнцем, самолёты фотографировали. Говорил, что такие к нам не летают… Одну песчаную бурю пережили, убежали от полиции. Он ещё пугал меня, рассказывал, как ночь в полиции Германии провёл, когда его у полосы поймали. -

   Девушка чуть трогает брюки, сквозь которые просвечивают чёрные трусы.

    — Ну за кого ж мы замуж повыходили! -

   *  *  *

   Прошло десять лет. То же кафе. Место можно узнать, но насколько всё переменилось. Те же женщины сидят за столиком. Трусов уже не видно. 

    — И где были? -

    — В Голландии. «Тристар» поймали. Последний из компании «Валлениус Лайнз», которого в нашей коллекции не было. Говорят, скоро распилят. А мы успели! -

    — Я вот Мише помогаю. Тетрадь веду. Модели, бортовые номера. Уже десятую тетрадь заполняю. -

    — А я учусь фотографировать. Пока самолёты смазанные получаются. Мой, правда, сейчас грузовиками увлёкся. А сын хочет автобусы фотографировать. -

   *  *  *

   Прошло ещё десять лет. Всё меняется незаметно. Кафе до сих пор живёт. Три ещё вполне прелестные дамы, с чёрными косынками, сидят на том же месте.

    — Так мой и погиб… Сорвался с волнолома в шторм. Может, если б я поехала с ним, а не осталась с внуками… -

    — Мой Мишка со скалы сорвался. Ракурс получше искал. Место в горах, над туннелем, совсем дикое… -

    — Моего машина сбила, на обочину вылетела. На этом повороте лучше всего было грузовики ловить, когда он в гору идут… -

    Наступает недолгое молчание.

    — А мой ещё ролкеры «Силья Лайн» не сфотографировал. На следующее лето собирался… Вот что. Я сфотографирую за него. -

    — Точно! А Мишка собирался последние живые «фантомасы» снять… Чешские. Где-то у меня есть, в тетради тридцать седьмой… -

    — А у нас на следующее лето новозеландские грузовики на очереди стояли… -

    — Точно! Поедем, и закончим их дело. Это наш долг. -

    — И мой сын поедет. -

    — А мои и слышать ничего не хотят. Говорят — мама умом тронулась, как и дед покойный. Боятся, что внук в него пойдёт. -

   Лето. Старое кафе, теперь уже давно новое. Много чего изменилось. Но узнать вполне можно.