Дождей больше нет. В сплошном покрове туч появляются разрывы, в которые днём видно кусок неба, а иногда проглядывает солнце, и бросает лучи на землю, на листву, на стену дома… Особенно на рассвете. А ночью проглядывают звёзды, да огни самолётов. 

  Но жёсткий восточный ветер стихать пока не собирается.

  На печке стоят вёдра с водой. По мере расходования — притаскиваешь новые от колодца. 

  Но когда придёшь с чайником, или кастрюлей — будь внимателен. В таком же ведре может кипятиться застиранная вещь. Или же вовсе — глина ожидает подмазки.

  Те, что в парке на углу Мира и Октябрьской — уже не работают. Воду, правда, из них до сих пор не слили...

  Летние джинсы отглажены, футболки тоже, и упрятаны до лучших времён… Извлечены толстые носки и свитера. Скоро к лётной кожанке тёплую подстёжку крепить.

  Вот вроде к холодам и готов.

  Если в кошачьей миске щедро отсыпано каши — жди гостей. Собаки привязаны, коты — бойцы не шибкие. Давно нет чёрной кошки, которая успешно ликвидировала крыс, ласок, ужей и птиц.

  Наглые сороки тащат кашу прямо из миски. С утреца пораньше.

  А с наступлением темноты приползают слизняки, и тоже принимаются за кашу.

  А вот ежей, что с вечера принимались и за кашу, и за слизняков — не видать… Может, собаки всех подрали.

  Ловлю мышей руками, скармливаю котам. И мышь надо ещё придушить, чтобы кот не упустил.

  Любой корабль рано ли, поздно ли, а приходит в порт. Если, конечно, не утонет. Море — его стихия, для этого корабль создан, далеко от берега его жизнь, а не у причала. Но без порта — никак нельзя. 

  Возвращаюсь в порт. Надолго ли? Кто знает... 

  Солнце яркое, ветер сильный. Из-за чего стоит суровый утренний дубак. Желтизны пока мало, и даже почти нет, но столы и стулья быстро украшаются опавшими листьями. 

  Ну, и темнеет рано. 

 … как же интересно общаться с вами! Особенно в деловой сфере. Вы никогда не скажете, что нужно прийти туда-то и туда-то, сделать вот это, в такой-то срок. 

  Сначала идёт длинный экскурс в недавнее прошлое, лет на тридцать, с рассказами об опыте бабушек, дедушек, двоюродных бабушек и дедушек, знакомых и знакомых знакомых (опыт сей неприменим, поскольку время уже давно не то, и сейчас всё по-другому). 

  Затем следует построение грандиозных планов лет на тридцать вперёд, которым тоже не суждено сбыться, поскольку непонятно, что будет завтра (в этом месте можно поспать; мне в этом плане везёт — комната заставлена так, что невозможно повернуться лицом к собеседнику).

  Наконец, следует крайне авантюристичное предложение, которое нереализуемо в принципе. Ставятся взаимоисключающие задачи (раньше я бы на этом месте ругался, но сейчас — охотно соглашусь; от меня не убудет, в силу абсолютной невозможности исполнения с самого первого шага). 

  И со спокойной совестью, немного вздремнув, можно отправляться по своим делам.

   В рамках продвижения творчества сестра предлагает написать тупой детектив, в стиле «Девушки в поезде». Я отвечаю, что такого не смогу написать в принципе.

  Тогда сестра предлагает чёрный пиар. Я отвечаю, что в этом случае мне необходимо убить и расчленить сестру, и по частям развесить на заборе. Этот чёрный пиар сестре не понравился.