— Потрясающе! — заметил Гарри Стержинский, впрочем, в паспорте имя было самое обычное. — Клянусь, этот роман переплюнет всё, что на русском языке писали. -

   — Ещё бы… Мы-то и писали не на русском. А на каком-то олбанском… — мрачно отозвался Ник Старлайт.

   — Брось. Наши имена будут звучать по всей стране, и за её пределами! -

    — Ага, и в дальних галактиках. Впрочем, давай-ка ещё отредактируем текст. Может, стоит убрать инвективную и обсценную лексику? -

   — Исключено! Речь потеряет живость. -

   — А вот здесь… Ты уверен, что Натрий относится к числу трансурановых элементов? -

    — А кому какое дело! Это мелочь, а мы передаём характер! -

    — А вот тут… Улитки — это разве членистоногие? -

    — А фиг ли его знает… Слушай, давай заканчивать, а то так доконца жизни текст будем вылизывать. -

    — А ещё здесь — может ли у квадратного уравнения быть три корня? -

    — Заладил! Кто это вообще помнит?! -

    — Хорошо, допустим. Но вот когда прочитают, что главный герой выдернул провода зажигания из дизельного двигателя… -

    — Хм! Это недочёт. А что, нельзя на машину карбюраторный двигатель поставить? -

    — На КрАЗ — сомнительно… -

    — А что, там был КрАЗ? Ладно, заменим на ЗиЛ — 130. -

    — Сто тридцатый не мог тащить экскаватор. -

    — А что, там эпизод никак нельзя изменить? -

    — Можно. В принципе — всё можно изменить. -

    — А, да и так сойдёт! Давай сюда правки. Скинем издателю, и дело с концом! Пошли-ка лучше в кафе, и отметим это дело. -

    И соавторы со спокойной совестью удалились на улицу.