Интересно, кому могла прийти в голову мысль — читать стихи рабочим с рынка? Вот он, старый рынок, который я стабильно посещал много лет, и который часто фигурирует в моих снах. Захожу в магазин напротив остановки, среди стеллажей кровать. Но здесь она весьма органична. На ней лежит мужик, мне он рад. О чём-то говорим. Он даёт мне тысячу — сходить за водкой и закуской. Староват я — гонцом быть… Но отказывать неудобно. Слишком хорошие отношения. Неожиданно возникают сотрудники полиции. Задают мужику вопросы. Он отвечает: Я здесь живу. Ему опять — ваши документы. Полицейские сторонятся, пропуская меня. Я не ухожу. У меня же в кармане чужая тысяча! И не отдашь теперь. Становится совсем неудобно. Я правохранителям вообще неинтересен. Мужика уводят вглубь магазина, стою дурак дураком. Кидать тысячу на кровать и сбежать быстро — ещё глупее. Ладно, потом отдам, при встрече. Но на кровати лежат какие-то вещи, в их числе — монеты по десять. Забираю одну десятку — как-то ему занимал.

   Выхожу из магазина в совершенно дурном состоянии. Снова прокручиваю ситуацию в голове — как глупо получилось. Пешеходная зебра. За ней — дом, и он постоянно всплывает в снах. Погружённый в размышления, вижу подъезжающую слева машину, притормаживаю… Стоп, у меня же преимущество на переходе, иду вперёд. Теперь уже тормозят машины справа, троллейбус тормозит так, что внутри валятся люди. Уже на соседней стороне оборачиваюсь… Светофор! Его-то я и не заметил, но вот мигает зелёный человечек, загорается красный. У меня был зелёный. Вроде бы… Собираюсь идти в дому, мне перегораживает дорогу женщина в чёрном платье, выражение лица не предвещает ничего хорошего. Из троллейбуса? Состояние неудобства достигает зенита. Сзади меня ухватывает какой-то мужик. Видимо, тоже из троллейбуса. Вроде бы у меня был зелёный… Я не уверен. Явно меня не по плечу похлопать собрались. 

  — Ты ж, жирный, дождя боишься? — гнев в негромком голосе не предвещает ничего хорошего. Что делать? Не сопротивляюсь, смотрю на лица оппонентов спокойно — это всё, что я могу придумать. Ох, и по-дурацки это со стороны выглядит. Наверное. Молчу. Тут состояние неудобнейшей ситуации уходит куда-то в красный сектор, и дальше, я ухожу в настолько глубокий ступор внутреннего неудобства, что внутри всё темнеет, и я со вздохом просыпаюсь.