Осы летят, и спасибо одно — не кусаются;

  Огненный шар к горизонту немного спускается;

  Песни свои сочиняю, как будто акын.

  Ливень дневной; вместо пыли — так грязь непролазная;

  Лёгкий навес надувался отчаянным парусом;

  Дождь пригасил над мангалом крутящийся дым.

  К ночи ещё два заряда с грозою обещано;

  Время собрать, что промокло, в котомку заплечную,

  Смыться подальше от этих подтопленных дач.

  Свет отключили, сидит батарея в фонарике,

  Нет керосина для лампы ободранной, старенькой,

  Время пришло — все по коням! — пускаемся вскачь.

  Скрипит пароходик усталый на волнах стремительных,

  Играет оркестр на борту, и притом восхитительно,

  И полон пропойцами старый, замызганный бар;

  И нет недостатка в вине, и чарующей музыке,

  А пары на палубе шаткой старательно кружатся,

  В хмельных головах не проходит веселье и жар...

  И скалы маячат по курсу, и надо б готовиться,

  Чтоб в воду по первому зову решительно броситься,

  И шлюпки пора бы на воду уже и спускать;

  Но глядя на скалы, подумаем — это успеется,

  На удаль свою, да на скорость чужую надеемся,

  Корабль идёт, а оркестр продолжает играть.

  Вечно на страже стоят бобры Беларуси!

  Кто там в лесу надумал заняться гнусью?

  С девкою уединился, решил растлить?

  Может, пришёл наркоман за своим закладом,

  Может, что прячет добро наш начальник склада,

  Может, решил алкаш потихоньку налить,

  Или шпион собирался назначить явку...

  Но не пройдёт тайное дело гладко -

  В этот момент выходят бобры из вод.

  Тихо снуют, валят большие деревья;

  В ужасе все злодеи отныне — поверь мне,

  В тёмном лесу добра нерушимый оплот.

  Дорога крута. И счёт — на доли секунды.

  Успеть войти в поворот — запредельно трудно.

  А кто-то другой зловредно висит в зеркалах...

  Чуть меньше скорость — сгорит зачётное время.

  Чуть выше — и будут на трассе ещё потери.

  Мелькают контрольные пункты в усталых глазах.

  Механик что-то напутал — мотор не тянет.

  А шины стоят без шипов, и на льду — по грани...

  Но где-то внизу, по-сухому — всех обойдёшь.

  И всё же немногие здесь до боксов доходят,

  Неважно, что ты любил, что было в моде -

  Есть финиш и время — а всё остальное — ложь.

  Оглянись — мы незаметно постарели;

  Отзвенели нам весенние капели,

  Отгорело лето липкою жарой;

  С каждым днём листва на ветках быстро тает,

  Что-то важное мы в жизни проморгали,

  Жить пытаемся прошедшею порой...

  Урожай пора собрать — запасом в зиму;

  Что посеяли — теперь пуста корзина;

  Разве что ростки озимые сажать, -

  Прорастут весной, да вот уже не нашей;

  И не нам дано отпить из этой чаши;

  Только в снег и на морозе голодать.

  До сих пор мне казалось, что спать я могу на морозе;

  И на много часов застывать в неестественной позе;

  Или вовсе ночами над древним конспектом не спать...

  Но здоровье не то — холода до костей пробирают;

  Голова закружилась в попытках побегать по краю;

  В ранний вечер манила теплом и уютом кровать.

  Я же вроде не стар! — но наверное, я и не молод;

  Молодые, на зависть, без шапок шатаются в холод;

  Лишь накопленный опыт лежит мёртвым грузом в душе.

  Да и память подводит — бродил ли когда-то без шапки?

  И кидался по первому зову в огонь без оглядки?

  Вроде было, а вроде и нет, и не будет уже.

  Не искушай судьбы счастливой, странник;

  Не трогай змей незащищённой дланью;

  И не бросайся в ледяной поток.

  Судьба тебя доныне сохранила -

  Откуда знать, что ей ещё по силам?

  И может, на везенье вышел срок...

  Пора бы становиться осторожным,

  Да и вообще — забыть свой пыл дорожный,

  Из дома больше носа не казать;

  А ты опять ныряешь в дым и пламя, -

  И зрители качают головами;

  Ты одного не мог — спокойно ждать.

  Тайно притягивал взгляд за замочными скважинами;

  Видите ужасы, в зеркале обезображенные;

  Слышите? — ночью я тихо за вами приду;

  В самые тайные комнаты входы найду.

  Нет для меня ни заборов, ни нор с подземелиями;

  В страхе меня ожидают — постели застеленные;

  Бодрствуй! — я за тобой в час полночный пришёл;

  Видишь себя в зеркалах, — ты безумен и гол.

  И кому ты нужен с личными трагедиями?

  Есть у жизни неплохой запас бессмертия,

  Если хочешь — то, конечно, умирай:

  Вот верёвка, вот потрёпанный сарай.

  Сколько бед неотвратимых навыдумывали!

  Оказался рак обычною простудой,

  А любовь — придёт ещё с десяток раз;

  Из трагедии явился чистый фарс.

  Найдётся всегда, что когда-то бывало потерянное;

  Любую бумажку с печатью получишь, заверенную;

  Да время текучее так незаметно прошло -

  Игрушечный домик к сединам поспел, как назло...

  А впрочем, и раньше бывает; судьбина насмешливая

  Нам к школе подарит табак, сверху — трубку черешневую.

  И трубку отбросим — ведь дым не умеем пускать,

  А лет через двадцать оценим, и станем искать.